Когда Элле исполнилось девятнадцать, ее стали вывозить на балы. Слава о красоте юной немецкой принцессы мигом разлетелась по всей Европе – выгодных брачных предложений хоть отбавляй. Особенно настойчивым был кузен Вилли, будущий кайзер Вильгельм Прусский. Он еще студентом влюбился в четырнадцатилетнюю Эллу и не отступался от нее, даже получив категоричный отказ. А вот тот, кто был ей мил, напротив, долго молчал и не выказывал чувств.

Первую встречу со своим суженым она, конечно, не помнила: Элле едва исполнился год, когда в Дармштадт с очередным визитом приехала ее двоюродная бабушка, русская императрица Мария Александровна. Императрица всегда приезжала с детьми. Маленькому Сергею тогда было восемь лет. Мальчик очаровывал взрослых своей галантностью, которую смогла позднее оценить взрослеющая Элла.

Родственники виделись часто. В какую из встреч и при каких обстоятельствах сложился сердечный союз гессенской принцессы и русского князя, знают только сами влюбленные. Сокровенное они не афишировали. Оба целомудренные и возвышенные, они даже внешне очень подходили друг другу: золотоволосая красавица и зеленоглазый рыцарь. Когда Сергей Александрович, от природы застенчивый, решился сделать предложение, Элла засветилась от счастья. Любое, даже недолгое расставание для них превращалось в сущую муку: при каждом удобном и совсем неудобном случае Сергей Александрович мчался из Петербурга в Дармштадт.

9.jpg

В мае 1884 года Элла уехала в Россию. Жених прислал за ней поезд, украшенный белыми цветами. В Петергофе невесту ждала золоченая карета. Форейторы в золотых ливреях управляли шестеркой белых лошадей. Элла ехала вместе с императрицей Марией Феодоровной. За ними медленно и торжественно двигались кареты с родственниками и гостями. Под приветственные крики народа процессия въехала в Петербург. В Зимнем дворце Эллу облачили в традиционный свадебный наряд всех царственных невест – венчальное платье из серебряной тафты с длинным шлейфом и драгоценный убор, принадлежавший еще Екатерине II.

Вся эта роскошь была непривычна для Эллы. Пораженная пышностью дворцовой жизни, она напишет бабушке: «… я надеюсь, что когда Вы меня увидите опять, Вы не найдете во мне никакой перемены в моем характере к худшему, так как я хочу быть простой в манерах и быть такой хорошей, какой желала бы меня видеть Мама…»

Бракосочетание состоялось в придворном соборе Спаса Нерукотворного Образа. Обычай не требовал принятия православия. Элла по-прежнему лютеранка, но величают её отныне на русский манер – Великая княгиня Елизавета Феодоровна    .

Большинство иностранных принцесс, которых брали в жены русские цари и великие князья, получали отчество Феодоровна – в честь Феодоровской иконы Божией Матери. Этот образ особо почитался домом Романовых. Когда выборные пришли просить на царство юного Михаила Феодоровича Романова, то ни он, ни мать его, монахиня Марфа, долго не соглашались. Тогда архиепископ взял в руки Феодоровскую икону и сказал: «Если не склоняетесь на милость ради нас, то послушайтесь ради чудотворного образа Царицы всех». Марфа подвела сына к образу и пав на колени заплакала: «Се Тебе, Пречистая Богородица, предаю чадо свое».

«Семь лет полного счастья...»

Она сразу покорила свет. Очаровательная, приветливая, остроумная и легкая в общении Елизавета Феодоровна вызывала всеобщее восхищение. Кузен и друг ее мужа, Великий князь Константин Константинович, посвятил ей чудесные строки:

«Я на тебя гляжу, любуюсь ежечасно:
Ты так невыразимо хороша!
И верно под такой наружностью прекрасной
Такая же прекрасная душа!…»

Однако шуму светских развлечений молодые предпочитают уединение. После свадебных торжеств они отправляются в Ильинское — имение Сергея Александровича под Москвой. Поместье Великого князя оказалось весьма скромным. В тени высоких лип двухэтажный дом — не дворец, но весьма милый, «со вкусом, в духе английского сельского дома», как заметит князь Феликс Юсупов-младший. Молодоженам нравилась такая жизнь: тихое утро, пение птиц, прогулки по лесу, катание на лодке, рукоделие и чтение вслух. Сергей Александрович очень любил Достоевского. Они с братом Павлом даже встречались с ним. О том жена писателя оставила воспоминания: «Свидание с Великими князьями произвело на Федора Михайловича самое благоприятное впечатление: он нашел, что они обладают добрым и недюжинным умом и умеют в споре отстаивать не только свои, иногда еще незрелые убеждения, но умеют с уважением относиться и к противоположным мнениям своих собеседников».

Они наслаждались деревенской идиллией, однако и дел нашлось немало. Весь медовый месяц ушел на создание родильного дома и организацию акушерской помощи в селе. Угадав в новой хозяйке милосердную душу, крестьяне потянулись к ней со своими нуждами: от жалоб на пьющего мужа до просьб о материальной помощи, устройства на работу и на учебу, об организации школ и больниц. Супруги с воодушевлением занялись благотворительностью.

Елизавета Феодоровна с радушием принимала многочисленных гостей: сюда приезжали ее брат, сестры и папа, императорская чета и другие родственники мужа. Здесь она по-настоящему сблизилась с самыми дорогими мужу людьми — его братом Павлом и Великим князем Константином Константиновичем. Эта счастливая жизнь с домашними спектаклями и музицированием так напоминала те далекие семейные вечера, которые устраивала ее мать.

Супруга генерал-губернатора

С назначением Сергея Александровича в 1891 г. московским губернатором безмятежная жизнь закончилась. Они переезжают в Москву. Балы, приемы, концерты, спектакли — супруга губернатора должна активно участвовать в жизни города. Она разделяет с мужем его обязанности в многочисленных общественных комитетах, возглавляет Дамский Комитет Красного Креста, посещает больницы, богадельни, налаживает регулярную раздачу еды, одежды и денег нуждающимся, опекает детей, чьи матери отбывали наказание. Для освобожденных из заключения женщин Елизавета Феодоровна организует приют и швейные мастерские. «Цветом христианского милосердия и просвещения» назвала пресса деятельность созданного ею Елисаветинского благотворительного общества призрения младенцев и беднейших матерей. Общество, которое выплачивало пособия, содержало ясли и приюты, существовало исключительно за счет пожертвований. Великая княгиня организовывала сбор средств и больше всех жертвовала, конечно, сама.

Особым ее вниманием пользовались учреждения культуры и искусства. Елисавета Феодоровна была попечительницей Филармонического общества, учредительницей приюта для престарелых театральных деятелей, покровительницей Строгановского училища, вдохновительницей проведения многочисленных бенефисов, концертов, спектаклей.
На балы, проходившие в губернаторском дворце, стремился весь столичный бомонд. Великокняжеская чета неизменно очаровывала гостей своим аристократизмом и радушием. И каждый раз чем-нибудь удивляла: будь то оригинальный спектакль, необычное убранство залов или меню, оформленное самим В. Васнецовым и под рукой мэтра превратившееся в подлинное произведение графического искусства.

«… Я пыталась помочь своему мужу в той жизни, которой он жил, и в тех обязанностях, которые он выполнял, — блеск, праздники… Я делала это с радостью, с чувством, что мы приносим радость другим, наши вечера всем нравились, я видела на них много счастливых лиц», — вспомнит потом Елисавета Феодоровна.

Когда началась Русско-японская война, Елисавета Феодоровна превратила залы Кремлевского дворца в пошивочные мастерские. Она привлекла к работе тысячи женщин. Губернаторша организовала отправку на фронт санитарных поездов и обозов с продовольствием, обмундированием, медикаментами и подарками для солдат.

В Москве тоже было неспокойно. Шли забастовки, поднималась волна терроризма. Великий князь критиковал либерализм внутренней политики и ратовал за принятие более жестких и решительных мер. Террористическая организация, возглавляемая Борисом Савинковым, приговорила Сергея Александровича к смерти.

Больше всего Сергей Александрович тревожился за жену и детей: супруги взяли на воспитание детей брата Павла — Марию и Дмитрия. Теперь Сергей Александрович избегал семейных прогулок и ездил без охраны, не желая никого подвергать опасности.

После трагедии...

В роковой день 4 февраля 1905 года он выехал даже без адъютанта. Великая княгиня Елизавета Федоровна находилась в Кремлевском дворце на складе Красного Креста. Когда прогремел страшной силы взрыв, она вскрикнула: «Сергея убили!» — и в одном платье бросилась на площадь. На окровавленном снегу были разбросаны останки ее супруга…

Великая княгиня Мария Павловна потом напишет, что никогда не забудет лица тети после панихиды. Бледная, с сухими глазами, прижав к себе детей, она повторяла одно и то же: «Он так вас любил, так любил…».

И в последующие дни она находилась в каком-то оцепенении, ничего не ела, ночи проводила в молитве. Она навестила умирающего кучера и похоронила его. Она все время возвращалась в Чудов монастырь, где над гробом ее супруга беспрерывно читали Псалтирь. На третий день Елисавета Феодоровна посетила в тюрьме убийцу и передала ему прощение от Сергея Александровича. «Я буду молить Господа простить Вас, а я Вас уже простила», — сказала она.

Цитаты приводятся по книге Л. Миллер «Святая мученица Российская Великая княгиня Елисавета Феодоровна».

Фотографии

Читайте также

Партнер 4 Партнер 3 Партнер 2 Партнер 1